Приль Л.Н.
«…Мальчик, который меня не знает,
увидит мир моими глазами»
Старинный альбом томской семьи Моняковых включает фотографии 1912—1915 годов. Автор снимков Александр Алексеевич Моняков (1886-1937 гг.), топограф и геодезист. На фотографиях его родители, младший брат и пять сестер, знакомые и родственники, виды Томска и ближайших окрестностей. Альбом содержит и редкие по сюжету фотографии, сделанные во время работы Александра Алексеевича в составе изыскательских экспедиций — партий — Томского округа путей сообщения на реках Или (1913 г.) и Черном Иртыше (1915 г.). Почти двести фотографий находится в альбоме. Сейчас он хранится в семье дочери Александра Алексеевича, Лидии Александровны Харламовой, и его внука Сергея.
На старых снимках мы обычно вглядываемся в детали — платье, обувь, интерьер, выражение глаз, черты лица. Фотография позволяет увидеть знакомое пространство в другом времени — в другом измерении: всё тот же, нам известный топос в другом хроносе. Альбом же предоставляет нам редкую возможность увидеть чужими глазами целый мир, — причём таким, каким он был, когда нас не было. Дом Алексея Монякова, его семья, дети и дети детей; его мир, его человеческая вселенная, то, что создано и порождено им. Крепкий клан, который, понеся потери, всё же выстоял в катаклизмах ХХ века.
В 1913 и 1915 годах Александр Алексеевич Моняков работал геодезистом в Томском округе путей сообщения. В 1915 году, вместе со своим мужем, Александром Михайловичем Харченко, в одну из экспедиций поехала и Лидия Алексеевна Харченко (Монякова), сестра Александра Алексеевича, медик по образованию. Более ста фотографий, — половина семейного альбома, — сделаны в ходе изыскательских работ. Они зафиксировали быт и рабочие моменты экспедиционной партии, чужие города и реки, жителей далёких от Томска земель.
Джунгария (Чжунгария) — обширная территория между Тянь-Шанем и Алтаем. Как историческая область, до XIV века была монгольским и ойротским ханствами, в 1758 году завоёвана Китаем. Первые научные исследования территории принадлежат Пржевальскому и Обручеву. Небольшая часть Джунгарии входит в состав Семиреченской области, а остальная часть образует монгольский округ Кобдо и китайскую провинцию Синь-Цзян. Пограничная Джунгария — ворота Азии — соединяет обширные пространства её центральной части с киргизской степью и Туркестаном, а через них и с Европой. В средние века через эти «ворота» проникали с востока на запад монгольские орды Чингиз-Хана. К началу XX века Джунгария была исследована куда хуже Центральной Азии. В 1914 году Владимир Афанасьевич Обручев, известный учёный и писатель, участник многочисленных экспедиций в Монголию, Китай, Джунгарию и Сибирь, говорил о стратегическом значении Джунгарии и необходимости её скорейшего изучения. Он считал, что из-за обилия лощин здесь без больших затрат можно проложить железную дорогу. Необходимость изучения района обосновывалась тем, что в случае войны движение китайских войск можно было бы ожидать именно через Джунгарию.
Стратегическую важность этого региона подтверждает и всплеск внимания иностранных разведок к районам Русского и Монгольского Алтая и Пограничной Джунгарии между русско-японской и Первой мировой войнами. Её, несмотря на сопротивление российских военных, активно посещали германские, английские, японские офицеры, одни из которых обосновывали свой интерес желанием изучить язык этой территории, другие ехали за тридевять земель, чтобы поохотиться.
Русский капитал также стремился к освоению Джунгарии. Масштабы, темпы, объёмы и формы приграничной торговли — караваны нагруженных поклажей верблюдов — не соответствовали потребностям рынка и желаниям русских купцов. Нужны были новые дороги — водные, шоссейные, железные. В то время предлагались варианты создания новых веток Китайско-Русской торговой дороги и Европейско-Азиатской железной дороги; проектировались и другие варианты прокладки дорог для расширения торговли Сибири с Европой и Азией. Поэтому картографические, топографические и гидрографические исследования в Пограничной Джунгарии были жизненно необходимы как для российских военных, так и для нужд экономики России.
С 1804 по 1925 годы Томская губерния включала в себя территории Алтайского края, Кемеровской, Новосибирской и Томской областей и Восточного Казахстана. На этой огромной территории изыскательскими работами занимался Томской округ путей сообщения. Александр Алексеевич Моняков фотографировал во время работ, проводившихся партией техников округа в бассейнах Черного Иртыша и Или и обследования озера Улюнгур. Дорога к месту работы была долгой: сначала на пароходе до Семипалатинска, затем по тракту Семипалатинск — Верный — Джаркент на Кульджу. Побывали изыскатели в одном из центров Джунгарии, городе Чугучак, и на озере Улюнгур. Основные изыскательские работы велись на Черном Иртыше.
На снимках — рабочие будни и быт экспедиции. Палатка старшего техника, палатка с большим клапаном-навесом от солнца; несколько фотографий зафиксировали мензульную съёмку — картографирование, определение склонения, взвешивание отловленных птиц. Снимки экспедиционного быта: стан партии, переправа на пароме, приготовление пищи на костре, стрижка волос. На палатках партии стоят инвентарные номера, на спасательных кругах — метка ТОПС, Томского округа путей сообщения. Редкие снимки пограничного поста; на заднем плане — юрты, вероятно, использовавшиеся казаками для отдыха и укрытия от солнца. Русские и украинские домики — свидетельство проникновения и освоения этих мест — вписаны в непривычный для них горный ландшафт Семиречья. Останавливается камера фотографа на местном населении: казахи возле пограничной заставы и на перекочевке — юрты сложены на горбах верблюдов. Фиксируется экзотика — Джаркент, крупный город Семиречья: мальчики-продавцы дров на улицах этого города, мечеть, построенная на деньги богатого уйгурского купца. Много снимков сделано в Чугучаке: зелёный базар, вид кумирни, ворота дворца губернатора, городские улицы.
Последние фотографии альбома датированы 1915 годом. В советские годы топограф и геодезист Александр Моняков оказался не у дел. Отцовский дом, в котором жило большое семейство Моняковых, был записан на него, поэтому Александра Алексеевича, как владельца недвижимости, не брали на работу. Кормил его сад, где он выращивал цветы и овощи.
