Л.Н. Приль
Многонациональная Россия строила общество всеобщего равенства. Изучение традиционной культуры коренных жителей привело к появлению классических работ по этнологии народов Севера и Сибири. Но в них не было ответа на вопрос, как изменить мировоззрение тех, кто вчера жил «накануне феодализма», а завтра призван жить при «коммунизме». Потребовались технологии, проводником которых стала сеть политического просвещения населения. Любые отношения имеют коммуникативный аспект, без него нет взаимодействия. Для контакта между властвующими и управляемыми нужен общий язык. На нем обе стороны договариваются и приходят к соглашению. А если одна из сторон этого языка не разумеет? По аналогии со школами-передвижками, рассчитанными на работу в русских деревнях, для кочевых народов Сибири были созданы кочевые политшколы [1] .
В партийном архиве сохранились отчеты о работе пропагандистов кочевых политшкол в условиях Нарымского севера. Наиболее яркие, на мой взгляд, материалы В.А. Величко и А.П. Жданова, в феврале-марте 1934 г. «просвещавших» эвенков реки Кеть.
Автор первого дневника, Василий Арсеньевич Величко (1908-1987) – инструктор-пропагандист Нарымского окружкома ВКП (б). Он известен как первый человек, написавший Сталину о случаях людоедства среди спецпереселенцев Назинского острова (1933 г.) [2]. Он же был автором письма в Сибкрайком о причинах смертности селькупов Тымской производственно-охотничьей станции (1935) [3]. Позже стал писателем, чьей постоянной темой были рассказы и очерки о социалистических преобразованиях в Западной Сибири. В отчете В.А. Величко рассказывается, как он инициировал письмо эвенков Сталину (1934 г.), которое, возможно, послужило причиной строительства объектов соцкультбыта пос. Орловка [4] , ставшего центром туземного сельского совета.
Другой агитатор, А.П. Жданов, кажется недотепой. Он наивен и простодушен, то и дело ломает лыжи, падает с коня, опрокидывается в нартах и долго едет «перевернутым». Этот незатейливый персонаж тоже несет тяжелую ношу культуртрегерства – борьбу с безграмотностью и бездорожьем. Его дневник написан таким языком, что сразу вспоминаются рассказы М. Зощенко.
Какова была реакция эвенков на приезд агитаторов? Первая группа, с которой столкнулся А.П. Жданов, на всякий случай откочевала подальше. Во второй уже слушали и пили чай, отпущенный на сопровождение лекций и бесед. Эвенки вправе были считать, что если человека отправили к ним из Нарыма, то ему поручили серьезное дело. Приезжий угощал, рассказывал, учил новым песням, записывал детей в пионеры, создавал осоавиахимовские кружки.
«Культуртрегеры» предлагали новые образцы поведения. И эвенки шли навстречу: узнавали на портретах вождей, умывались по утрам, старались усвоить логику рассуждений русских пропагандистов. Хождение по стойбищу с «Интернационалом» и русскими песнями, скорее всего, было продолжением акта гостеприимства.
Публикуемые документы хранятся в Центре документации новейшей истории Томской области. Стилистические и грамматические особенности текста сохранены, географические названия даны в соответствии с современными нормами.
Людмила ПРИЛЬ,
кандидат исторических наук, зав. сектором использования
и публикации документов ЦДНИ ТО
ОТЧЕТ
инструктора-пропагандиста Нарымского окружкома ВКП (б) В.А. Величко Нарымскому Окружкому ВКП (б) об итогах кочевой политшколы среди тунгусов-кочевников верховьев реки КЕТИ, 7 марта 1934 г.
<…>
Общие вопросы
Намеченный вначале план [кочевой политшколы] выполнен полностью: охвачено 51 человек, из них 25 женщин. Однако этот охват сделан не шестью выпусками, как предполагалось, а тремя. Объясняется такое положение вовлечением в политшколу наиболее беднейшего населения, а эта категория кочевников, как известно, передвигается более крупными группами, чем богачи.
Подробно отчитываюсь только о своём выпуске. Вместо отчёта о выпусках, сделанных т. ЖДАНОВЫМ, я прилагаю его дневник.
Помимо задач, определённых программой, перед школой с самого начала была поставлена задача: а) понаблюдать классовое расслоение и классовую борьбу среди тунгусов, на основе изучения их общественной организации; б) узнать нужды этих людей и обслуживание их нашими советскими, кооперативными и хозяйственными организациями.
Докладную записку по этим вопросам смотри особо. <…>
Организационная часть
Как я уже писал в предыдущей информационной записке, – политшколы, т.е. выпуски, неизбежно должны быть родовыми. <…>
Каждый выпуск охватывал один род и второстепенные элементы посторонних родов, уже распадающихся и примкнувших к более сильным по разным причинам. <…>
В Культпропе Окружкома было условлено, что беседы проводить не длиннее 15-20 минут. На практике это оказалось напрасной предосторожностью. Нормальная беседа, с академическим перерывом, вполне посильна тунгусам-кочевникам. Так и было сделано. Очень большим препятствием стало незнание тунгусами (частью, в особенности женщинами) русского языка. Поэтому беседы проходили с переводом каждой фразы, вслед за пропагандистом, т.к. переводчики не могли перевести даже одноминутного разговора пропагандиста. <…>
Сыграли огромную роль портреты вождей, плакаты о колхозах и заводах, и модели трактора и автомобиля, (которые сделала мне Максимоярская школа), аэроплана, сделанного мною из дерева, и такого же паровоза. Трудно представить, как можно вести разговоры о пятилетках и всём социалистическом строительстве, не имея этих наглядных пособий, т.к. люди (за исключением одного-двух) никогда не видели этих машин и задают такие вопросы:
– Каков нынче промысел в Москве? Много ли белки?
– Есть ли в Москве соболь, запрещён ли на него промысел или нет?
Комплектование
В политшколу изъявили желание записаться все взрослые, за исключением больных. Они зорко следили, чтобы их фамилия была занесена в список, и против неё был поставлен крестик, означающий посещение занятия.
Вначале было совершенно темно: кто кулак, кто бедняк, кто середняк, кто шаман – неизвестно. Это наложило свой отпечаток на комплектование. Так, вначале неузнанный, потом в конце занятий оказался в моей школе шаман. Правда, шаман старый, потерявший популярность, но шаман, совершенно не двусмысленно заявивший на беседе о второй пятилетке и о социализме:
– Надо жить, как жили раньше, по одному, каждый себе. Бог даст труд.
Его никто не поддержал (может быть, только при мне?). Конечно, надо заранее сказать, что, в числе 51 человека охваченных, есть кулаки, но они пока не выявлены. (Ввиду того, что оказался шаман в школе, пришлось добавить специальную беседу о контрреволюционной роли шаманов). Правду говоря, я боялся, что слушатели покинут тем или иным родом школу, но опасения оказались напрасными, только один наиболее богатый сказал:
– Как без шамана промышленнику? Кто выручит? (Александр Иванович Ивигин – по справкам – из Турухана кулак-лишенец [5] , чего я, конечно, не знал).
Программа
Намеченная Культпропом Окружкома программа в основном оказалась подходящей. Однако по целому ряду бесед пришлось её расширить (см. ниже). Расширение прошло, главным образом, по теоретическим разделам. <…>
Посещаемость
<…> Неуважительных только два посещения: выпечка хлеба и приготовление ужина. Два выпуска прошли только с непосещением по одному разу: задержка на охоте (гоняли лису, а это дело азартное).
Сбор на занятия своевременный. Нужно особо сказать о женщинах: они приходили со своими детьми, с грудными и ползающими. В чуме они привязывали к палкам грудных детей (в своеобразных сидельниках), и они мирно висели во время беседы. Конфеты были порукой тишине и спокойствию. Правда, сильно дезорганизовывали беседы щенята (которых премногое количество в каждом чуме), они играли с детьми, грызли конспекты и пр. (И против них был найден выход: их завязывали в мешочки). В общем, обстановка для беседы трудная: в чуме дым, особенно когда мороз, костёр горит неравномерно: заслушиваясь, забывали о костре. Перегруженность чума: 16 слушателей, 12 детей, и больше десятка собак и щенков. Поэтому, чтобы посещаемость была наиболее продуктивной: ОК надо завести собственную палатку с железной печкой, с тем, чтоб пропагандист приезжал на кочевье со своим помещением, в котором он мог показать культурный образ жизни, кочуя вместе с ними.
Метод
Первые дни беседы проходили путем лекций (с указанным переводом) и после лекций разговоры. Последующие темы я уже проводил с вопросами слушателям и последние темы прошли совершенно неожиданным для меня методом, крайне интересным: после какой-нибудь фразы слушатель или слушательница начала просить слова высказать своё мнение по этому вопросу. <…> Конечно, беседы в собственном смысле слова не было, потому что никто из слушателей не готовился к занятиям (все неграмотные).
Активность и увязка теории с практикой. Усвояемость
Пути, по которым шла увязка теории с практикой: а) Организация бригадного промысла и усиления выполнения пушнодобычи, б) практическая агитация за оседание и грамоту, увязка с современностью: читка газет. С третьей беседы возникла мысль писать письмо Сталину. Это письмо превратилось основным стержнем, который пронизал всю школу, все беседы и занятия, и, таким образом, помог несказанно. <…>
Организационное занятие:
Решили во время работы политшколы не дробиться (кочевать вместе). Основная мысль о задачах политшколы понята. После собрания читали «Правду» о Японии, Германии, Китае (особенно интересуются международной жизнью и Америкой – страной, «где все хорошо живут»). В заключение читали закон о судебной ответственности за плохое качество продукции. Закон восторженно одобрен и здесь же подтверждён:
а) Одна женщина принесла совершенно плохой кухонный нож (Павловской Артели) по-видимому, из железо-утиля, б) Другой – принес железный патрон (обмедненный), который разрывается в патроннике и выводит ружьё из строя. Отсюда перешёл разговор о нуждах.
Соввласть и ВКП (б) [6]
Занятие продолжалось примерно больше часа. Окончательно усвоена мысль о задачах политшколы. Выступили две девушки и одна старуха, кроме мужчин. Успех налицо: <…>
ДЕВУШКИ: говорят о том, что пищу надо варить, а посуды нет.
Ж. КЕМО: рассказывает о старых купцах, ярмарках, приставах и несносной жизни тунгусов.
Вождей всех, за исключением Энгельса, узнали по портретам. Даже дети узнали Ленина, Сталина и Калинина.
Национальная политика партии и Советской власти
Все утвердили, что беседа лучше вчерашней (даже женщины). Впервые попробовал задать контрольные вопросы для обсуждения:
– Как должны жить между собою трудящиеся русские, эвенки (тунгусы), остяки, немцы и др?
ОТВЕТЫ:
<…>
в) Вместе одной силой. Как же не вместе? Как же не одной силой? Царей нет, купцов нет, сами хозяева, должны дружить.
– Кто враги трудящихся русских, тунгусов, остяков и др.?
ОТВЕТ: Врагов больше нету – выгнали. Не согласился, и с трудом ответили, после долгих споров, есть или нет враги: (женщина) Не всех ещё выгнали, есть кое-где враги: кулаки русские, тунгусские, остяцкие и заграничные буржуи.
Возникла мысль писать письмо Сталину (это после разговоров о старой жизни и её беспросветности) сразу все закричали, особенно девушки:
-Писать, писать, о нас тоже писать!
Бросилась в глаза забота женщин, чтоб дерево на трубку Сталину выбрать покрепче.
(Одно из интересных выступлений: Еще много есть старых начальников, которые притаились).
<…> Об укреплении обороноспособности страны так никто и «не догадался», пришлось самому. <…> С очень большим трудом запоминаются термины: индустриализация, социализм, догнать и перегнать, класс, классовая борьба и т.п. <…>
Вторая пятилетка. Школа вошла в своё русло. Определился особо выдающийся (середняк) по усвояемости – Григорий Тугундин (Кероли КЕМО), русского языка не знает. Хорошее чутьё.
Беседа оживлённая.
Контрольные вопросы:
-Что мы должны сделать во второй пятилетке?
ОТВЕТЫ:
а) Построить побольше ПОС [7], чтоб охотник лучше добывал и ему было легко, ночевал в карамушке [8]. Нам будет легче и промысел лучше.
б) Григорий: Чтоб те фабрики и заводы, которые построили в первой пятилетке, работали все, и машиной всю работу делали. Колхозники и все крестьяне были в колхозах.
в) Во второй пятилетке мы догоним и обгоним буржуев. <…>
Социалистическое освоение Севера
Читки газет делал последний раз: от грязи и копоти газеты пришли в полную негодность.
Очень удачная беседа: во многих местах слушатели женщины и мужчины перерывали мою лекцию-рассказ и обязательно хотели рассказать своё (удивительно придерживаются темы, что редко у русских крестьян). <…>
Восторженно встречено сообщение о разведении ондатры и рыборазводе. Демонстрировал багульник (багульное масло). Свойств багульника не знали. В общем, было открыто много Америк. <…> Основная мысль – что капиталистическое освоение ведёт к истреблению, а социалистическое к обогащению – понята совершенно. После беседы долго сидели в полном составе, думая над письмом Сталину и разговаривая о всякой всячине. <…> Принесли готовую трубку. Был тщательный осмотр. Дерево действительно изумительное – походит на мрамор (губа лиственницы многолетняя).
Кооперирование
<…>
Пришлось расширить программу, включил:
а) Связь между городом и деревней;
б) Ленин и Сталин о кооперации (кооперативный план Ленина); <…>
Оживлённые разговоры о прежних купцах и о работе бригады. Увязка теории с практикой: критика работы бригады, намечание мероприятий по её улучшению. <…>
Григорий окончательно вышел вперёд – ни одного неверного выступления. В конце беседы задал вопрос – «Что такое культура?». Несомненно, беседа усвоена.
Власть по новому, по-советски:
Пришлось расширить. Включил: а) Простейшие понятия о культуре,
б) Ленин о культурной революции,
в) Сталин о национальной культуре,
г) Ленин о грамотности и книге.
Обсуждаем подробно все элементы культурного быта (стул, стол, бельё, баня, мыло). Беседа была самая длинная, чрезмерно – часа три, самая оживленная.
Выступали все слушатели без исключения, в особенности по вопросам оседания. Здесь же было решено внести в письмо Сталину предложение о созыве весной 1934 г. в Максимоярске съезда всех кочевников–тунгусов по вопросам оседания (во время ярмарки).
Последние беседы прошли совершенно нормально, как типичные беседы в типичной средней политшколе, по крайней мере. <…>
Слушали с очень большим одобрением, во всяком случае, склонность к философии у тунгусов – налицо, также как нет склонности к истории. <…>
Провели собрание бригады, смену бригадира, наметили первые пути по перевыполнению договоров на пушнину в подарок Сталину, о чём и решили написать в письме.
Заключение.
Конечно, политшкола дала слушателям только первые знания, энная доля которых, может быть, забудется в первую же весну, однако опыт школы (посылки её) оправдался целиком. Надо не терять охваченных людей из виду (своему выпуску я выдал справки) <…>
Инструктор-пропагандист ОК (Величко)
ЦДНИ ТО. Ф. 495 Оп. 1 Д. 62 Л. 4-10.
ДНЕВНИК
пропагандиста кочевой политшколы А. П. Жданова
февраль 1934 г.
Выше юр. Максимо-Яровского[9]
Ехал на коне. Дорога была плохая, наваливался два раза. Погода была плохая. Буран. Замёрзли руки и ноги. Бежал пешком. Приехал юр. Белояровку. Покормил коня, попил чаю. Напоил коня, запрёг коня и поехал. Спросил дорогу юр. Каяксину. Дороги не было. Утопил коня, вытащил, запрёг и повёл в поводу. Сам давал следить дорогу. Провалился сам, намочил ноги, давай переобуваться. Переобулся и пошёл дальше. Стало поздно. Дорога не знатка, кое-как дошёл юр. Ильдейские. На гору стал зниматься, конь оборвался, упал под гору, стал выпрегать, выпрег и вывел на гору, стал на себе вытаскивать сани. Затомил. Стал запрягать коня и поехал юр.Каяксину. Был буран. Дорогу не видать стало. Ехала со мной женщина, замерзла, снял тулуп и дал ей тулуп, надела тулуп и обогрелась. Выпрягли мы коня, привязали коня, сами зашли в избу. <…> Давай спрашивать тунгусов, где стоят тунгусы. Стал искать проводника. Нашёл проводника.
4 февраля. Утром стали, умылись, попили чаю, напоили коня, запрёг коня, отправил ямщика. Сами стали направлять нарту, стали складывать в нарту богаж и склали богаж, взяли лыжи и нарту, надели лыжи и пошли к тунгусам. Был сильный ветер, где было идти плохо. Отошли четыре километра, стали курить, разговаривали насчет тунгусов, покурили и пошли дальше. Километров десять прошли, сломали лыжи, стали направлять лыжи и стали греть чай. Попили чаю и направили лыжи и пошли дальше. Километров пять отошли, попала тунгусская дорога, и мы около этой дороги пошли. Прошли километров пять, зашли в бор, бросили нарту, пошли [искать] тунгусов. Шли на лыжах тунгусской дорогой, стало поздно, провожатый пошёл на лыжах, а я, Жданов Аркадий Петрович, пошёл тунгусской дорогой без лыж. Было идти плохо, было темно, кое-как было видно дорогу. Увидели оленей и стали говорить, что стоят тунгусы недалеко. Прошли километр, увидели чумы, стоят три чума, зашли в чум. Стали говорить, Кит Петрович пришёл Жданов, сообщил всем тунгусам. Стали спрашивать, ответили им, что с вами проводить политшколу. Они обрадовались, согрели чай, попили чаю. <…>
Пятого числа утром встали, умылись и тунгусы тоже, стали пить чаю, после этого тунгусы стали собираться. Яков Никитович говорит – «Пойдём прямо на лыжах». Тунгусы поехали на оленях. Яков Никитович поехал прямо на лыжах. Был буран, говорит он – «Ты со мной не успеешь, буду ставить вам тычки, через часика два пошёл я к тунгусам.» Сперва было заметно дорогу, приблизительно километров 30 шёл лыжницей, потом затемняло, потерял дорогу, стало темно и заблудился, не было спичек, топора не было. Проходил всю ночь, мечтал о том, что я погиб, устал, шибко клонить стал сон, всё время бегал, достал хлеб мёрзлый, стал лазить в пазуху. <…>
Попала нам тунгусская дорога, пошли около этой дороги, было поздно, пришли к бору, находили олени, давай искать чумы, искали чумы не нашли, давай стрелять, дали пять выстрелов, ничего не слыхать. После этого пошли опять искать, нашли чумы, тунгусов не было, уехали дальше. Около этих чумов ночевать, давай рубить дрова и греть чай. Провожатый стал говорить, что дальше не пойду, кое-как я его сговорил, во что бы то ни стало найтить, большевики никогда [не впадают] в панику, а что задумали, должны изделать. Легли спать. Утром стали, он давай греть чай, попили чаю, пошли дальше, нашли тунгусов, четыре чума. <…>
С тем расчетом, чтобы не сорвать охоту, постановили: женщины занимаются днём, с мужчинами вечером. <…>
7 февраля. Утром стали, умылись, попили чаю, собрали мужчин-охотников на счёт охоты, разбились на две бригады, заключили договор на соцсоревнование. <…>
Первая беседа. Обсказали, что такое представляется политшколой. Первая беседа – Советская власть и коммунистическая партия большевиков. <…>
Женщины давай принимать активное участие <…> Татьяна Александровна, Пелагея Андреевна, Мария Андреевна спрашивают про Сталина, Энгельса и Ленина, кто они – крестьянин или рабочий, и русский или тунгус. Татьяна Никитишна – кто руководит страной, в Центральном Исполнительном Комитете есть ли тунгусы.
После этой беседы изучили песню Интернационал, после этого разошлись все по чумам и спрашивали, будем или нет собираться. После этого стало поздно, напилили дров. Стало темнеться, пришли с охоты мужики. Первая бригада добыла 8 белок, вторая 9 белок. Попили чаю, собрались в чум, стал я их угощать табаком, они были рады, что приехал, привёз табак и чай. После этого стали греть чай и стали проводить беседу – Советская власть, коммунистическая партия большевиков. <…> Николай Андреевич посмотрел на портрет Сталина и говорит – Он управляет страной, Сталин учился у Ленина. Адольф Васильевич говорил: Свердлов был в ссылке на Максимояровске. <…> [А] Тугундин Яков Никитович – жизнь строится по-новому. Николай Андреевич говорил – Энгельс первый начал [говорить] о революционном движении.
Очень принимали активное участие. После этого стали говорить об утренней зарядке, создали физкружок, договорились, чтобы утром встать в чум к молодым ребятам проводить физзарядку. После этого стали изучать Интернационал. Потом стали говорить, как называется мотив – «Как родная меня мать провожала». После всех песен стали пить чай и стали расходиться, стали ложиться спать. Ольга Васильевна – раньше при царизме нас боялись, а сейчас нас любят русские.
8/II – 34 г. Утром стали, умылись, стали собираться к чуму, собралось 15 человек и стали проводить физзарядку. После этого ребятам стало интересно, стали спрашивать – утром будем опять проводить, – после этого собрались в кучу и стали петь песни. Разошлись и стали пить чай. Пошли на охоту. Осталось три старухи, стали мы заготовлять дрова, после этого пошли смотреть оленей. Ольга Васильевна пекла хлеб, разгребла золу, давай в золу садить хлеба, после этого опять начала катать хлебы, сама плюёт и курит трубку, она этими руками ловит вшей и кидает на огонь. Стал я с ней говорить, что помещение у вас холодное, нельзя ли было построить избу, она сказала, что олени не могут жить на одном месте. Стал вечер, стали охотники приходить и стали заниматься, стали пить чай. Собрались в чум женщины и мужчины, стали в общем совместно проводить политшколу – национальная политика и советская власть. <…> Гаврила Андреевич – сейчас куда ни поедешь, везде принимают. <…>
9/II – 34 г. Стали утром, разложили костёр, согрели чай, умылись, и давай проводить физзарядку. После этой физзарядки стали петь песни, потом разошлись по своим чумам и все пели песни. После этого попили чаю и пошли на охоту. Ольга Васильевна сидела, пела песни Интернационал. После этого стала варить мясо и стала есть сырое мясо, после этого начал я играть на языке, она плясала, потом пошёл по всем чумам, проводил читку о значении первой пятилетки, потом пришёл в чум к Андрею Григорьевичу, который направлял лыжи, направил лыжи и говорит – Это мой конь, я без лыж никак жить не могу <…>
Тугундин Яков Никитович задаёт вопросы о коллективизации. Александра Петровна говорит, что коллективно лучше жить. <…> Пелагея Андреевна задала вопрос – как летают аэропланы. <…> Якова Никитовича заинтересовало, как бы съездить посмотреть, как идёт стройка. <…>
11/II – 34 г. Утром стали, умылись, позвонили в звонок и стали собираться к чуму проводить физзарядку. После этой физзарядки стали петь песню и стали расходиться. Пошли на охоту. Которые ушли на охоту, которые остались ловить оленей, чтобы переехать дальше. Поймали всех оленей и стали [складывать] своё имущество. Дали мне пару оленей и поехал с ними. Приехали на место и стали огребать снег, а которые стали отпускать оленей. Отгребли снег, стали делать чумы, сделали чумы, согрели чай, попили чай и стали собираться в чум.
Стали проводить беседу на тему: «Социалистическое освоение Севера». <…>
После этого, назавтра, 12/II – 34 г. <…> Посмотрели оленей, собрали маленьких ребятишек и давай записывать их в пионеры, записались семь человек в пионерский отряд. После этого стал проводить с ними физзарядку. После этого вечером стали собираться в чум и стали проводить беседу о кооперировании малых народов Севера. <…> Выступает Тугундин Яков, что мы должны быть все в кооперации членами, что она является наша руководительница. Я занялся, написал листовку охотника-ударника, а отстающих вывесил в чуме. После этого пошел рубить дрова, нарубил, натаскал дров, стал вечер. Стали охотники приходить с работы и стали собираться. Собрались все, и я зачитал им листовку ударников и отстающих. Было интересно, смеялись и которые отстающие. <…>
Приступили к теме 14/II – 34 г. – кто друзья и враги трудящихся. <…> Согласились 15 мая 1934 г. собраться всем тунгусам и прислать ликвидатора. После всех бесед стал отправляться в Максимояровск. Тунгусы не пускали, пришлось ночевать. На завтра запрегли оленей и простились. <…> Погода была скверная, я ехал без дороги. Нашли медвежью дорогу и стали копать нору лопатами. Он зарычал, рогатин не было, и бросили копать. Поехали дальше, сломали сани, давай расправлять и кормить оленей. Приехали в юр. Алипку. Попили чаю, пошли вместе кормить оленей, накормили оленей и пошли собирать собрание ячейки Осоавиахим. Провели собрание, открыли красную вечеринку. <…>.
Пешком пришел [в] бр[игаду] «Луч Севера». Повёл беседу о значении второй пятилетки. <…>
Пришёл Белояровку поздно, все спали, постукался, запустился. Согрел чай, попил чаю, надел котомку и пошел. <…> Шел, пристал, загляделся на лисицу, срубил лесину и стал направлять лыжи и пошел. <…>
Жданов
ЦДНИ ТО. Ф. 495 Оп.1. Д. 62. 11– 20
[1] В к. XIX в. А.Ф. Плотников пытался ввести на р. Васюган кочевые школы для обучения селькупов грамоте
[2] 1933. Назинская трагедия. Документальное научное издание. Томск. 2002 . С. 67-79
[3] ЦДНИ ТО. Ф.206 Оп.1 Д. 36 Л. 53-64
[4] ЦДНИ ТО. Ф.206 Оп.1. Д.36 Л.6; Д.284 Л. 22
[5] Культурно-пропагандистский отдел
[6] Нарымского Окружкома ВКП (б)
[7] Кулак, лишенный избирательных прав
[8] Всероссийская коммунистическая партия (большевиков)
[9] ПОС – производственно-охотничья станция
